Летом мы всегда ездим на дачу, особенно когда жарко и можно купаться в речке. Мне очень нравится дача, там интересно жить. Папа тоже считает, что на даче всегда есть, чем заняться, правда, сам он там чаще всего спит. А вот у мамы очень интересная жизнь на даче. Она всегда может найти себе дело по душе: мыть тарелки в тазике с теплой водой, полоть грядки с редиской или, например, убираться в сарае. Сарай вообще самое интересное место. Там столько нужных и полезных вещей, что войти в сарай почти невозможно. Только открываешь дверь – и сразу начинаются нужные и полезные вещи.

Раньше все они были у нас в квартире в Москве, а потом мама захотела отнести их на помойку, но бабушка не разрешила: она сказала, что если папа не отвезет все полезные и нужные вещи на дачу, то пусть несет на помойку ее саму. Так в сарае появились и старый матрас с желтыми пятнами, на котором я спал, когда был маленьким, и папины лыжи, на которых он в третьем классе учился кататься, и даже бабушкины кастрюли, которые достались ей от мамы, когда она, бабушка, выходила замуж за моего дедушку. Бабушка рассказала, что эти кастрюли пережили войну, поэтому их нельзя выносить на помойку. Я с ней согласен. Мама читала мне про войну, это было тяжелое и героическое время. Думаю, что кастрюли тоже героические и их нужно сохранить для истории. Может быть, потом мы отдадим их в музей, а пока, пусть полежат в сарае.

 В прошлые выходные к нам на дачу приезжали мамины друзья тетя Оля с дядей Лешой и Сашенькой и дядя Слава без никого. Сашенька совсем маленькая, она на целый год младше меня, но мне нравится с ней играть. Во-первых, она не хвастается и не кривляется, как некоторые девчонки. А во-вторых, она никогда не дразнится на то, что у меня есть запиночки. Это когда повторяешь и повторяешь начало слова, и только потом говоришь слово целиком. Ну, я уже рассказывал об этом.

Дядя Слава мне тоже нравится, он веселый. Он всегда гладит меня по голове и говорит: «Красивый ты парень, Андрюша. На маму похож». И мама улыбается, потому что он всегда говорит это, когда она слышит. Не знаю, почему папа не любит дядю Славу.

В прошлые выходные все приехали на нашу дачу жарить шашлык. Взрослые любят жарить шашлык, особенно в лесу или на даче. Я тоже это люблю, потому что, когда они его жарят, то у всех хорошее настроение.

Вот и в прошлые выходные, пока готовили шашлык и разводили костер, все очень веселились. Дядя Леша весело рубил дрова, папа весело читал газету, а дядя Слава рассказывал смешные истории маме и тете Оле, пока они нанизывали шашлык на железные шампуры.

Мы с маленькой Сашенькой сидели в песочнице. Сашенька делала из песка куличики, а я рыл под них подкоп.

- Когда я была маленькой, хотела стать принцессой, - сказала маленькая Сашенька.

Маленькие всегда говорят что-то смешное, и притворяются, что они уже выросли, я знаю. Но взрослые не смеются над малышами, так сказала мне мама. Взрослые смеются над анекдотами. Я, наверное, еще не совсем взрослый, потому то над маленькими я уже не смеюсь, а анекдоты мне еще не смешные.

- А что де-де-делают принцессы? – спросил я.

- Они ничего не делают, они царствуют, - сказала маленькая Сашенька.

- Это же скучно, - удивился я.

- Зато очень красиво, - сказала Сашенька и положила на песочный куличик две травинки крестиком.

Потом она потянулась к желтоголовому одуванчику, но вдруг резко одернула руку  и вскрикнула:

- Ой! Смотри, жаба!

И правда, возле одуванчика сидела большая серая жаба в пупырышках. Она сидела тихо и смотрела на нас, только живот шевелился, когда она дышала. Глаза у жабы были черные, круглые и неподвижные, как пуговицы на бабушкином нарядном платье. Вообще, жаба была очень красивая, но маленькая Сашенька почему-то сказала:

- Какая страшная... Наверное, это заколдованная принцесса.

- Заколдованных принцесс не бывает, - сказал я.

- А вот и бывают! – рассердилась вдруг Сашенька. – Мне мама рассказывала, когда она училась в университете, она этих жаб резала.

- Зачем? – удивился я.

- Чтобы посмотреть, как они устроены – серьезно сказала Сашенька, - это важно для науки.

- И даже тех, которые принцессы, резала? – ехидно спросил я, но потом вспомнил, что нехорошо смеяться над тем, что говорят маленькие.

- Конечно, - кивнула Сашенька, ничуть не расстроившись, - они же тогда еще не стали принцессами. Для того, чтобы произошло превращение, жабу надо поцеловать.

- Фу! – сказал я. – Разве можно целовать жабу, она же в пупырышках.

- Вот поэтому так мало принцесс в мире, - глубокомысленно заметила Сашенька. – Никто не хочет целовать жаб.

- А да-давай ее поймаем, - предложил я.

- Давай, - согласилась Сашенька.

И мы стали ловить жабу. Сначала мы ее окружили, но жаба никак не среагировала, я даже подумал, что она заснула.  Потом мы стали к ней приближаться, а потом я взял пластмассовое ведерко и быстро накрыл ним жабу. И тогда она,
наконец, квакнула, смешно и тихо, как будто кто-то открыл железную банку с пепси-колой.

- Держи ведерко, - сказал я Сашеньке, - сейчас принесу кастрюлю, там жабе будет просторней.

Кастрюлю я взял в сарае, из  героических. Она был очень большая, раньше бабушка варила в ней варенье из яблок. А еще я взял большое бабушкино сито. Наверное, оно тоже участвовало в войне, потому что почти через весь широкий деревянный обруч шла трещина. Можно было подумать, что это вовсе не трещина, а героическое ранение. Сито я взял вместо крышки, потому что крышка от большой героической кастрюли куда-то пропала, может быть, не вернулась с войны.

Пересадить жабу в кастрюлю было нелегко. Она еще раз квакнула, теперь уже громче и сердитей, и попыталась выпрыгнуть. Оказалось, что если разложить жабу, в смысле, вытянуть ее ноги, она будет высокой и может достать до края кастрюли. Хорошо, что я сразу взял сито. Как только жаба разложилась в высоту, я накрыл кастрюлю этим ситом, и жаба бумкнулась головой о тряпичную сетку.

- Она точно принцесса, - прошептала Сашенька. – Видишь, как смотрит...

Жаба смотрела прямо на меня, и глаза у нее были грустные, будто она хотела что-то сказать, но не могла. «А вдруг это и, правда, заколдованная принцесса», - подумал я. Ведь мама говорила, что иногда в жизни происходят необъяснимые и даже волшебные вещи.

- А что мы будем с ней делать? – спросила Сашенька.

- Не знаю, - сказал я, и, подумав, добавил, - ее можно дрессировать. Например, научить ее прыгать через обруч.

И тут нас позвали есть шашлык. Я подвинул кастрюлю с жабой вод куст смородины, и мы побежали к костру. Мама я тетей Олей уже накрыли стол клеенчатой скатертью и разложили бумажные тарелки. Мама очень любит бумажные тарелки, особенно она любит их выбрасывать. Она говорит, что это поднимает ей настроение.

Я даже как-то предложил ей выбросить все бумажные тарелки, которые были дома, чтобы она сразу стала счастлива. Но мама сказала, что у нее повышается настроение только если выбрасывать грязные бумажные тарелки, а если чистые и новые, то наоборот – настроение может испортится. Оказалось, что мамино счастье вовсе не в тарелках, а в том, что они бумажные и их не надо мыть.

Весь вечер взрослые сидели у костра и доедали шашлык. Они его доедали, доедали, а он все не кончался. Дядя Слава много рассказывал про свой поход в горы. Оказывается, у дяди Славы была трудная жизнь в горах, он с товарищами заблудился и ловил рыбу в горной реке, потому что им нечего было есть. А еще он спас друга, когда того укусил клещ – героически вытащил клеща из ноги укушенного.

Мама с тетей Олей задавали дяде Славе много вопросов и охали, как будто им рассказали очень грустную историю. Не понимаю, все ведь закончилось хорошо, и за дядей Славой и его товарищами прилетел вертолет, и они даже поднимались по веревочной лестнице как в кино. Если бы мне посчастливилось подниматься по веревочной лестнице в вертолет, я, наоборот, считал бы, что это очень интересное и веселое событие. А больше всего они охали, когда дядя Слава рассказал, как вернулся домой, и как холодно и одиноко было в квартире, потому что его никто не ждал. Мне даже показалось, что мама сейчас заплачет.

Папе история спасения дяди Славы вертолетом почему-то не понравилась. Он сказал:

- Надо было изучать маршрут. Только не очень умные люди идут в горы, не продумывая, что будут делать в нестандартной ситуации.

- Нельзя продумать все, - улыбнулся дядя Слава. – Кроме того, в отличие от тебя, я – романтик и идеалист.

Я не знаю, что такое идеалист, но романтик – это точно что-то про любовь и поцелуйчики. Мне такое не нравится, поэтому я подумал, что, наверное, папа прав. Хотя, с другой стороны, в горах с вертолетом, наверняка, весело.

Я хотел спросить маму, что такое идеалист, но нас с маленькой Сашенькой отправили спать: Сашеньку на второй этаж, а меня в большую прохладную комнату на первом, где обычно спит бабушка. Как только мама с тетей Олей вернулись к костру, я тихонько встал и пошел обратно, на улицу. Четно говоря, мне очень хотелось  послушать истории дяди Славы, я был уверен, что в его жизни было много всего интересного и он сейчас еще что-нибудь расскажет. По дороге я захватил с буфета пакет с конфетами, которые мама привезла к чаю. Все равно никто никогда не ест с чаем конфеты на даче, но почему-то их всегда везут с собой. На улице было темно, и никто не заметил, как я прокрался под лестницу и спрятался там как Гарри Поттер.

- А что у тебя в пакете? – услышал я шепот маленькой Сашеньки.

Она сидела тут же под лестницей в розовой пижаме со слониками.

- Ко-конфеты, - прошептал я в ответ. – Хочешь?

- А «Коровка» есть? – спросила Сашенька.

- Не знаю, - пожал я плечами, - но «Верблюд» точно есть.

Я всегда забывал название конфет с верблюдом, оно какое-то странное, папа говорил, что это название пустыни.

- Ладно, давай с верблюдом, - сказала Сашенька.

И мы стали есть конфеты и слушать, что говорят взрослые. На самом деле говорили не все взрослые, а только моя мама и дядя Слава. Дядя Леша – папа маленькой Сашеньки вообще нечасто разговаривает. Сашенька рассказывала, что если его ни о чем не спрашивать, он может и весь день не говорить, только вечером скажет «Иди, я поцелую тебя перед сном» и все. Еще может сказать «Где соль?», если ему предложить еду или «Как скажешь, Оленька». Остальное время он смотрит в монитор и рисует там очень красивые картины. Моя мама говорит, что дядя Леша идеальный муж. Папа, конечно, не идеальный, он же не умеет рисовать компьютером.

Пока я обо всем этом думал, мама у костра сказала:

- Давайте все-таки поставим чай. Кто поможет достать воду из колодца?

И папа сказал:

- Лена, какой чай, ты с ума сошла?

А дядя Слава сказал:

- Я помогу.

И они с дядей Славой пошли к колодцу по темной дорожке мимо лестницы. Папа, дядя Леша и тетя Оля остались сидеть у костра. Папа вдруг начал рассказывать какую-то историю и даже начал сам смеяться, только как-то странно, вроде ему и не хотелось вовсе ни рассказывать, ни смеяться.

А мама и дядя Слава стояли у колодца. Они были совсем рядом с нами, с лестницей, казалось, - стоит им повернуться и все – они нас увидят. Мы с маленькой Сашенькой схватились за руки и закрыли глаза. Ведь когда ничего не видишь, то, кажется, что тебя тоже никто не видит, а если при этом держаться за руки, то чувствуешь, что ты не один, даже если у тебя глаза закрыты.

- Лена... – тихо позвал дядя Слава мою маму, хотя она стояла очень близко к нему.

Позвал и почему-то замолчал.

- Жениться тебе надо, - сказала мама грустно.

- На ком? – спросил дядя Слава. – Я бы на тебе женился...

- Я замужем... – шепотом сказала мама и стала опускать в колодец ведро.

Я понял, что она стала опускать ведро, потому что оно застучало о бетонные кольца.

- Тогда разве что на принцессе Монако... – вдруг весело и громко сказал дядя Слава. – На меньшее я не согласен!

- В Монако принц, - сказала мама.

- Ну, Монако не обязательно, главное, чтоб принцесса была настоящая.

По тому, как тяжело заскрипела цепь, я понял, что дядя Слава поднимает ведро с водой наверх.

Когда они ушли, мы с Сашенькой открыли глаза. Сашенькина пижама была такая розовая, что казалось, она светится в темноте.

- Теперь будет развод, - сказала Сашенька.

- Какой развод? – не понял я.

- Официальный, - сказала Сашенька. – Как у моей подружки в садике.

- Твоя подружка развелась? – уточнил я.

- Нет, ее родители, - пояснила Сашенька. – Сначала ее мама познакомилась с другим дядей, и он очень сильно захотел на ней жениться. А потом эта мама развелась со своим папой, который был ее мужем, и вышла замуж за того дядю, который сильно хотел жениться.

- И что теперь?

- Они так и живут. Все разведенные и поженитые, - вздохнула Сашенька. – А моя подружка живет с бабушкой.

- Но у моей мамы есть папа! - возмутился я.

- Ну и что, - пожала плечами Сашенька, – не может же дядя Слава жениться на принце Монако. Принц же мальчик.

Спорить с этим было трудно.

- Я хочу пить, - сказала Сашенька. – Это потому что я икаю от конфет. Я пойду в дом, там мама оставляла мне воду у кровати.

И она ушла. Я еще немножко посидел под лестницей, но было уже почему-то не весело. Тогда я пошел в дом. 

Там было еще темнее, чем на улице и весело пищали комары. Я съел еще одну конфету и лег в кровать. Спать не хотелось. Я лежал и думал, а вдруг Сашенька права... Вдруг мама завтра разведется с папой и выйдет замуж за дядю Славу... Тогда они, наверное, захотят менять квартиру, а бабушка не разрешит. Бабушка всегда говорит: «Если будите разводиться, то не думайте, что я позвоню вам разменять квартиру». А все, что не разрешает бабушка, обычно хочет делать моя мама, и наоборот – все, что запрещает мама, всегда нравится делать бабушке.

Я думал об этом разводе, думал, и мне вдруг привиделось, что я не на даче, а в нашей московской квартире. Я спрятался под кровать, а все меня ищут, и мама говорит: «Мы должны его найти и разменять, потому что мы развелись». А бабушка говорит: «Нет, я не позволю. Лучше отнесите его на помойку». А папа говорит: «Неужели не нашлось ни одной принцессы для Славы, чтобы он не женился на моей жене».

И я заплакал под кроватью и проснулся. На самом деле я спал, просто очень недолго. Взрослые даже еще не вернулись в дом.

И вдруг я понял, что надо делать.

Я встал, вышел  в коридор и прислушался. У костра тихо разговаривали мама и тетя Оля. Я выглянул во двор. Дядя Леша спал в гамаке, дядя Слава сидел в папином кресле-качалке и задумчиво смотрел на огонь. Папы не было видно.

Я обул кроссовки и вышел на крыльцо. Громко трещали кузнечики и сильно пахли ночные фиалки. Было слышно, как в пруду квакают жабы.

Я тихо прокрался вдоль стены к песочнице, а потом чуть не упал, споткнувшись о пластмассовое ведерко. Я думал, что мама с тетей Олей услышат шум и заметят меня, но они не обратили внимания.

Героическая кастрюля стояла под смородиновым кустом. На дне ее сидела молчаливая серая жаба. Аккуратно, чтобы случайно не выпустить ее, я приподнял одной рукой сито, а второй прижал жабу к кастрюле. Жаба задергалась, засучила лапками и квакнула. Я удержал ее, потом отбросил сито в сторону и взял жабу уже двумя руками. Она была холодная и мягкая, как желе, перевернутое из формочки. Она смешно задергала лапами, потом вся затряслась, и тут я закрыл глаза и быстро поцеловал ее в голову.

Я даже ничего не успел почувствовать, так быстро это получилось. От неожиданности жаба квакнула, и я ее выронил.

***

На следующее утро я проснулся позднее, чем обычно. Маленькая Сашенька скакала перед моей кроватью на одной ножке и повторяла:

- Вставай, пойдем, вставай, пойдем, вставай, пойдем!

Я встал, и мы пошли на улицу. Светило солнце, дядя Леша спал в гамаке, тетя Оля и мама разговаривали у потухшего костра, а  в кресле качалке сидел папа.

- А где дядя Слава? – спросил я.

- Уехал рано утром, - сказала мама.

- А по-почему?

- Ему кто-то позвонил. Наверное, важные дела.

- Какие дела в воскресенье! – хмыкнул папа. – Принцесса какая-то позвонила, он и сорвался. Он всегда был таким.

- Каким? – строго спросила мама.

- Влюбчивым, ненадежным, - объяснил папа.

Мама задумалась на минуту, а потом кивнула:

- В принципе, ты прав...

В песочнице валялись формочки для куличиков, совок и ведерко. Чуть подальше, под смородиновым кустом стояла большая бабушкина кастрюля, многое повидавшая на своем веку. У забора валялось сито с треснутым пузом.

- Ой... – сказала Сашенька, - смотри... что это?

Она показала на маленький черный ошметок то ли резины, то ли тряпки, сморщенный, словно обгоревший. Он лежал под смородиновым кустом, то ли забытый, то ли брошенный...

- На лягушачью шкурку похоже, - сказала маленькая Сашенька.

И я с ней согласился.

Материал подготовлен для портала
http://family.booknik.ru

Художник Наталья Поваляева